А о чем вообще речь?
 
История экс-полицейского Паршукова похожа на драматический сериал. Пересказывать его целиком в этом тексте мы не будем. Подробно о деле Паршукова можно почитать, например, здесь. Но, чтобы было понятно, о чем идет речь, расскажем историю насколько это возможно коротко. 
 
Итак, несколько лет назад Георгий в интернете познакомился с девушкой, с которой у него начался роман, полный страстей. Вскоре выяснилось, что Яна злоупотребляет наркотиками и занимается проституцией. Вопреки не самым приятным открытиям, мужчину это не отпугнуло. Он решил, что Яну надо спасать. Однако ее родные оказались не в восторге от этой идеи. Более того, мать Яны подключила имеющиеся связи в органах, чтобы Паршукова от дочери отвадить. На Ромео вышел знакомый семьи, сотрудник спецслужб, начал угрожать, в том числе обещая экс-полицейского «посадить».
 
Темпераментный влюбленный не мог стерпеть ни такого отношения матери и отчима Яны к себе, ни их безразличия к судьбе собственной дочери. Однажды он взял подаренную друзьями пневматическую винтовку и выстрелил в окно их квартиры. Цели кого-то ранить, заверяет обвиняемый, не было. Паршуков, испытывая неприязнь к родителям девушки, якобы хотел испортить их имущество, нанести какой-то урон. Это и стало поводом для возбуждения дела о покушении на убийство двух и более лиц, группой лиц. Которое, правда, в последующем переквалифицировали в хулиганство. 
 

 

Что могло спровоцировать арест?
 
У стороны защиты к следствию немало претензий. Чего только стоит объявление Паршукова, который ни от кого не прятался, а жил дома, ежедневно ходил на работу и посещал следственные органы, в федеральный розыск.
 
Вопросы вызывает и то, что расследование дела дважды приостанавливали. Как полагают защитники обвиняемого, это могло быть сделано, чтобы выиграть время, поскольку оно поджимало.

 

– Неоднократное приостановление уголовного дела, как я полагаю, было выгодно следствию. В частности, господину Астахову, который ранее им занимался (прим. ред. – Паршуков даже просил привлечь следователя к уголовной ответственности, обвиняя того в превышении полномочий), – рассказывает Паршуков.

 

При этом обвиняемый в суде говорит, что с осени ему якобы поступали намеки на то, что вся эта история может обернуться тюрьмой. Паршуков даже сообщает судье об удиозаписях, которые это вроде бы подтверждают.

 

– Но вчера (прим. ред. – 16 марта) меня поставили перед фактом, что я непонятно за что еду в СИЗО.

 

В связи с возбужденным уголовным делом ранее на Паршукова был наложен запрет определенных действий. Однако без дела он не сидел, активно пытался, что называется, «вернуть себе доброе имя». Адвокат обвиняемого Валерий Смольянинов рассказывает, что 16 марта Георгий по телефону записался на совместный прием граждан к руководителю регионального следственного управления и прокурору Воронежской области, который запланирован на 27 число этого месяца.
 
Спустя пару часов в этот же день его и задержали.

 

– Это произошло около 10.30, когда я вышел из подъезда дома и шел к своей машине, – поясняет Паршуков. – Ко мне подошли знакомые мне ранее сотрудники органов внутренних дел, которые объяснили, что мне нужно будет проехать с ними. Вместе со мной в мою машину сел один из сотрудников, мы проехали в СУ СК. Однако меру пресечения я не нарушал. Мы всегда являлись по требованию к следователю.

 

Воронежец считает, что между двумя действиями – записью на прием к высокопоставленным сотрудникам правоохранительных органов и задержанием – есть прямая связь. С ним согласны и его защитники.

 

Адвокат горожанина считает, что основания, которые предусмотрены уголовно-процессуальным кодексом для изменения меры пресечения, в данном случае отсутствуют, что во время заседания якобы подтвердил и следователь.

 

– И анализируя в совокупности имеющиеся обстоятельства, сторона защиты расценивает это как фактически злоупотребление правом со стороны следственных органов, – считает защитник.

 

Это может быть направлено на то, чтобы, вероятно, не довести ситуацию до высшего руководства. Кроме того Паршуков предает дело гласности, что тоже может играть свою роль, полагает адвокат.

 

Сторона гособвинения настаивает, что причиной для задержания и последующего ходатайства об изменении меры пресечения стала якобы неявка мужчины к следователю, аргументируя необходимость содержания воронежца под стражей тем, что оставаясь на свободе он может угрожать потерпевшим. Защита парирует: Паршукову запрещено пользоваться телефоном, большую часть времени от просто выключен, так что узнать о том, что его вызывает следователь таким образом обвиняемый не мог. Ранее подобную информацию ему передавали через адвоката.

 

 

– Что касается всех этих многочисленных нарушений, о которых мы говорим, их легко проверить. Эти сведения находятся в материалах дела. И как только мы будем иметь возможность ознакомиться с материалами, получим соответствующие копии, то все смогут оценить обоснованность наших доводов, – добавляет Смольянинов.

 

Защита полагает, что когда срок следствия заканчивался, следователь мог совершить предположительно незаконные действия, такием образом, возможно, создавая искусственные условия для приостановления предварительного расследования по различным основаниям.

 

 

И что будет дальше?
 
Прошедшее в пятницу заседание длилось порядка трех часов. Это не считая того, что вместо назначенных 15.00 в зал судебных заседаний имеющие отношение к делу зашли в шестом часу.
 
Судья Ирина Короткова внимательно заслушала и сторону обвинения, и защиту, и самого обвиняемого. К делу были приобщены документы, которые вероятно могли бы подтвердить, что в момент нахождения в федеральном розыске Паршуков, в общем-то, ни от кого скрываться не собирался.
 
Гособвинитель покинул судебное заседание так и не дождавшись решения судьи. Которая посчитала, что в СИЗО экс-полицейскому делать нечего.
 
Несмотря на исход пятничного заседания и воронежец, и его защитники понимают, что это далеко не конец.

 

– Мы боремся не с государственным обвинением, не с уголовным делом, не с судом. Мы боремся с влиянием кого-то извне. Того, кого здесь нет и кто никогда здесь не появится. Я могу назвать эти фамилии, они нам известны, но это сейчас ничего не даст. Мы делаем все для того, чтобы эти люди сами проявились. Дураков здесь нет, а их из нас их делают, – замечает обвиняемый.