Муза может быть и взрослой, и детской
Вот уже несколько месяцев к Максиму Дикунову приковано пристальное внимание воронежской общественности. Скульптор взялся за создание пока первого в России и в мире памятника знаменитому воронежцу – детскому поэту, издателю и переводчику Самуилу Маршаку. Эскиз памятника был одобрен городскими чиновниками. Монумент будет установлен возле единственного уцелевшего в Воронеже дома, в котором поэт жил. Его адрес – улица Карла Маркса, 72. Известна и точная дата открытия памятника – 3 ноября, в День рождения Маршака. Однако финансов, которые мэрия намерена предоставить на его установку, явно недостаточно. Директор воронежского представительства «Российской газеты» Олег Колесников, взявшийся за продвижение памятника, призвал воронежцев собрать необходимые средства на краудфандинговой платформе. Так что каждый горожанин может попробовать себя в роли мецената.
Идея установить в Воронеже памятник Маршаку назрела уже давно. В 2012 году, когда страна отмечала 125-летие поэта, воронежский филиал «Российской газеты» провел акцию «Читаем Маршака». Что до самой модели памятника, то ее Максим Дикунов создал еще семь лет назад. Бронзовый монумент «Маршак и муза» в уменьшенном масштабе сейчас стоит в мастерской скульптора. По словам скульптора, сюжет, который он отразил в памятнике, пришел к нему во сне. Взлетающая на крылышках девочка, которой детский поэт показывает птичку, - это детская муза.
- Эту скульптуру я увидел во сне уже готовой. И только потом понял, что это Маршак, - объясняет Максим Дикунов. - Это часть его биографии, и девочка в нее укладывается. Это и муза, и символ детства вообще, и просто ребёнок, которому Маршак показывает птичку.
- Насколько я знаю, власти до последнего момента не собирались одобрять идею памятника?
- Наверное, потому, что идея должна была созреть. Мне кажется, люди из управления культуры были не то чтобы «за» памятник, а были не против него. Но так как это движение возникло по непривычной для них траектории, поначалу было непонимание. Обычно у нас инициатива установки памятника исходит сверху, а тут - снизу.
- А родственники поэта проект твоего памятника одобрили?
- Родственникам поэта он понравился, и это для меня самое главное. Они с нетерпением ждут, когда можно будет устроить в Воронеже презентацию памятника.
«Мне бы хотелось жить в деревне»
В семье Дикуновых – четыре скульптора, поэтому просторная мастерская на всех – одна. Человеку, оказавшемуся здесь впервые, она напомнит то ли заводской цех, в котором кипит работа, то ли храм, в котором происходит сакральное действо. В окружении большого количества скульптур, среди которых – неизвестная модель памятника Владимира Высоцкого, Маршак, всадники и бронзовые бюсты друзей и родных – чувствуешь себя вовсе не в одиночестве. Рабочий «день» Максима Дикунова начинается ночью и заканчивается утром: по его словам, служение Музе не терпит суеты, а ночь – самое удобное для творчества время.
- Максим, сразу ли ты решил выбрать путь скульптора?
- Я родился в семье скульпторов. Метания из стороны в сторону в поисках своего призвания мне были чужды. Я вырос в мастерской, четыре года отучился в училище, потом шесть лет в Московском академическом художественном институте имени Сурикова. Только через два года после окончания института я начал понимать, что нужно делать.
- Большинство молодых амбициозных людей стремятся остаться в столице. Были ли у тебя планы осесть в Москве или Питере?
- Я люблю Воронеж. В Москве я прожил 11 лет. Вернулся в Воронеж – почувствовал себя в своем болоте. С тех пор хвалю его, как тот кулик. Здесь – мой ритм жизни, размеренный, спокойный. В идеале же мне бы хотелось жить в деревне.
- Откуда ты черпаешь свое вдохновение?
- В случае Маршака – из сна. Но такой сон мне приснился один раз в жизни. Это личная история. А вдохновение? Черпаю его из моей жены Киры, из кота Мурзика, из друга Олега Колесникова.
- Созданный тобой конь Ярыж стал известен на всю Россию своим причинным местом. Как тебе пришла идея изобразить его в таком виде?
- Ну, а как без причинного места? Если бы я изобразил такую детину без причинного места, это было бы странно. Я только следовал логике сюжета. Он весь – как причинное место. Почему гениталии человеческие? Потому что это не совсем конь. Это мифическое существо, полуконь-получеловек-полусобака. Моя знакомая в Германии показывает фотографию Ярыжа немцам: «Посмотрите, вот это Россия» и они пугаются.
- Идея коня к тебе тоже пришла во сне?
- Нет. Хозяйка «Яра» заказала нашей семье скульптуру коня. Прошел семейный конкурс. Мама слепила кентавра с женщиной, брат слепил жеребят. В итоге выбрали моего коня. Я не думал, что его история приобретет скандальный оборот. Была бы возможность, я бы исправил в Ярыже кое-какие профессиональные ошибки. Но конские гениталии я бы менять не стал. Без них образ коня был бы не цельным.
- Кому из рок-музыкантов ты бы хотел поставить памятник?
- Ко мне поступало предложение сделать памятник Юрию Хою от его родственников, но дальше разговоров дело не пошло. Что касается остальных рок-музыкантов – я не знаю. От рока отошёл. Но воронежскому рок-музыканту Стасу Юхно (лидер группы «Молотов коктейль» - прим. Авт.) памятник ставить нужно обязательно.
«Работы Шемякина мне не нравятся»
- К нам прошлым летом приезжал художник и скульптор Михаил Шемякин, который раскритиковал твой памятник Высоцкому. Задело ли тебя его мнение?
- Я после критики в адрес моего коня ни на кого не обижаюсь. Я испил эту чашу до дна. Не понравилось Шемякину – это его право. Мне тоже его работы не нравятся. А вообще, если честно, этот памятник Высоцкому мне самому не очень нравится. Проходит время, ты более критично к своей работе относишься. Когда присматриваешься к памятнику, то подмечаешь недостатки, которые хотелось бы исправить. Когда он стоит в твоей мастерской, он живет, ты можешь его переделать. Когда памятник отлит в бронзе, уже ничего не поделаешь.
На конкурс, посвященный созданию памятника Высоцкому, я представил несколько вариантов. Первоначальный проект памятника был другой, и я его до сих пор люблю. Я изобразил Высоцкого стоящим на сцене, но он даже никем не рассматривался. Что же касается окончательного проекта памятника Высоцкому, то я бы его изменил. Ко мне слишком поздно пришла идея изобразить поэта не сидящим на стуле, а встающим с него.
- Максим, какие артефакты, помимо Маршака, ты бы еще установил в Воронеже?
- Все эти артефакты стоят в моей мастерской. Восемь лет назад мой брат (Алексей Дикунов – прим.авт.) создал бронзовый памятник основателю цирковой династии Анатолию Дурову, с тех пор он «живёт» у нас во дворе. Скульптура была изготовлена на семейные деньги – мы были на 99 процентов уверены в том, что памятник будет установлен возле цирка. Но проект памятника власти неожиданно «заморозили». Подготовленная площадка у цирка, где памятник должен был быть установлен, уже развалилась.
Памятников, которые мне бы хотелось видеть в Воронеже, очень много. Но просто так в городе ничего не поставишь. Проект должен пройти одобрение множества инстанций. Если памятник устанавливается на федеральные деньги, то обязательно проводится конкурс. Но идея с конкурсами, на мой взгляд, неправильна, потому что в итоге выбирается, как правило, самый дешёвый вариант памятника.
- А какие ещё проекты, в которых ты должен был принимать участие, оказались «заморожены»?
- Я должен был участвовать в очень интересном проекте основания города Воронежа. На пересечении Плехановской и Кольцовской, у бывшего магазина «Океан», планировалось построить деревянную башню, а внутри сделать музей Воронежа. Предполагалось, что это будет воссозданный фрагмент воронежской крепости. Неподалеку от нее планировалось установить скульптурную группу казаков, отправляющихся в дозор в Дикое поле. Но мой проект федеральный конкурс «проиграл».
- Кого бы из выдающихся воронежцев тебе бы хотелось видеть увековеченным?
- Собирателя русского фольклора Александра Афанасьева, писателя Гавриила Троепольского, сказительницу Анну Королькову. Интересно было бы поставить памятники нашим Нобелевским лауреатам – Павлу Черенкову и Николаю Басову. Посадить их рядом, пусть беседуют. А на кольце, что на улице Депутатской, хорошо смотрелся бы памятник выдающемуся воронежскому инженеру Семёну Косбергу. Его бюст, созданный моими родителями, сейчас стоит на территории мехзавода.
- Как ты относишься к тому, что у нас установлено много памятников людям, которые к Воронежу не имели никакого отношения?
- Я это всячески приветствую - люди-то достойные. С появлением памятников в городе развивается туризм.
«Скульптура не терпит карикатурности»
- Что тебе больше всего удаётся в скульптуре?
- Психологический портрет. Особенность психологического портрета в скульптуре в том, что человек должен быть больше похож на оригинал, чем сам оригинал. Скульптурный образ – это средоточие всей жизни человека. В ней должен прочитываться психологизм его судьбы. Я считаю, что мне удался психологический портрет Высоцкого с его фирменной хитрой улыбочкой. Маршак – это другой образ, но тоже довольно энергичный. Заряд человеческой энергии, которую нёс человек, должен перейти в пластическую скульптурную форму, и это должно прочитываться.
- А тебе ближе монументальные формы или небольшие?
- Монументальные. С ними работать интереснее. Размер скульптуры имеет значение. Чем больше скульптура, тем она грандиознее и мощнее, и тем больше продвигает скульптора в профессиональном смысле. Мне бы хотелось слепить конную статую. Это не такая простая вещь. Конная статуя – это всегда император или полководец на коне. Конь – это символ государства и войска.
- Кого бы ты хотел видеть на коне?
- Меня это не интересует. Для меня главное – сам факт конной статуи. Скульптура человека на коне – это человек на коне. Это человекоконь. Точно так же человек на стуле – это человекостул. Это цельный образ.
- Приходилось ли тебе лепить знакомых и друзей?
- Иногда я действительно приглашаю в свою мастерскую своих друзей. Помимо Стаса Юхно, собираюсь слепить музыканта и психиатра Андрея Талдыкина. Но не каждого человека удается вылепить. Потому что есть более скульптурные люди, а есть менее скульптурные, вне зависимости от того, толстые ли они или худые. Здесь вопрос – в форме.
- А что значит «форма»?
- Форма – это некая космическая вещь, которую сложно объяснить, а понять еще сложнее. Недаром художники учатся так же долго, как медики. Приходится изучать много тонкостей. Процесс создания скульптуры – сложный и увлекательный, но там не все так просто. Форма – это когда шар чудесным образом переходит в квадрат, а квадрат в конус, но все намного тоньше и многообразнее. С другой стороны, скульптура имеет мистические истоки, ведь это, по сути, идол - некое воплощение божества. И потом, обычный живописец и график видит двухмерное пространство, а скульптор – трехмерное. В этом смысле скульптура похожа на сад камней: ходишь вокруг него, а он с каждым поворотом открывает новые пластические решения, ходы, ритмы.
- Есть ли в скульптуре свои запреты?
- Есть. Скульптура диктует свои правила. В скульптуре нужно с осторожностью относиться к карикатурности. Это как в драматургии – создать веселую драматургическую вещь, которая будет жить в веках, очень трудно. Сиюминутное проходит, и то, что кажется смешным сейчас, не будет смешно твоим внукам. Скульптура – вещь серьезная, даже если она смешная.
- Какой памятник в Воронеже ты считаешь самым лучшим?
- Это памятник Ильичу на Площади Ленина. На мой взгляд, это гениальная скульптура. В скульптуре есть такое понятие мёртвых точек. Это точки, с которых скульптура не смотрится. Если у скульптуры есть мёртвая точка – это плохо, а если их много – это еще хуже. Если их нет – то это прекрасно. А если скульптура с каждой точки открывает с новой стороны свой силуэт, ритм, напряжение, складки, то это шедевр. Все это наглядно видно на нашем памятнике Ленину. Чтобы в этом убедиться, достаточно потратить 30 минут своего времени и посмотреть на памятник со всех сторон.
- Как ты относишься к некоторым мнениям о том, что памятник Ленину нужно убрать с площади?
- Я надеюсь, это просто шутка. Создатель нашего Ленина, Николай Томский, - советский классик. В его творчестве наш Ленин, я считаю, самый лучший. Памятники не для того устанавливаются, чтобы их потом сносили. Это и невежественно, и неправильно с исторической точки зрения. Волна сноса советских памятников, которая прокатилась по Украине в прошлом году, - это вандализм.
- А памятник Мандельштаму?
- Мне не нравится место, в котором он стоит. Кроме того, изначально проект предполагал, что памятник будет стоять на камнях, и Мандельштам должен был на них балансировать. Вот этого постамента, состоящего из камней, в этом памятнике не хватает…
