Дмитрий Александрович, с чего все началось?
В советское время, на которое выпала моя юность, я, естественно, не видел себя бизнесменом. Вообще, хотел стать ученым-историком. Но так сложилось, что после окончания школы в 1985 году поступил на географический факультет ВГУ. Увлекся работой с детьми в школе.Начало 90-х встретил на педагогическом поприще.
А почему географический? При вашей-то любви к истории…
Смешная история получилась. Мы с другом решили в ВУЗе на один факультет поступать. Колебались между историческим и географическим. Пришлось даже жребий бросать. По его результатам решили поступать на географический. В итоге удалось это только мне, а друга благополучно в армию призвали. Отслужив, он все-таки поступил, но уже на истфак.
А для меня, кстати, история, несмотря на диплом географа, до сих пор очень многое значит.
Вы в армии служили?
Так как военной кафедры тогда в ВГУ не было и призывали всех подряд, меня эта почетная обязанность тоже не минула. Призвали еще студентом. Так что пришлось сделать перерыв в учебном процессе, и родину защищать я отправился уже, будучи студентом.
Когда вы для себя решили, что будете педагогом?
У меня отец был военным и хотел, чтобы сын пошел по его стопам. А я в школьные годы активно занимался общественной деятельностью. Работая в комсомольском активе, о карьере военного я не думал. Хоть работа с детьми для меня в то время и была побочной, но очень нравилась. С тех пор все и началось.
Что именно привлекло вас в педагогической деятельности?
Работая с детьми, я всегда заряжался и заряжаюсь положительной энергией. Дети более искренние существа, чем взрослые. Чтобы добиться искренности взрослого человека, нужно столько усилий приложить, что можно сто раз пожалеть, что вообще взялся за это дело. Тем более, что взрослый человек – хороший актер, который припасет для тебя несколько масок. И поди догадайся, какая «личина» настоящая.
В этом плане с детьми гораздо проще. Результат виден сразу. Или у тебя получается работать, или нет. На детской мордашке всегда все сразу написано. В общем, я понял, что это мое.
Когда впервые возникла идея проводить детские лагеря?
Собрались мы как-то с друзьями-единомышленниками, и созрела такая идея. Мы подумали: почему бы не объединить коммунарские методики и туризм? Нам самим было очень интересно. И у нас получился, как показало время, весьма неплохой симбиоз, который стал дальше развиваться.
Когда была первая попытка реализовать эту идею?
Это было 23 года назад. Наш самый первый лагерь назывался «Индейцы». Всего 60 детей тогда было. Из педагогов-единомышленников: я, Владимир Александрович Блаженов, Владимир Валентинович Фролов, Наталья Сергеевна Тихонова, Геннадий Анатольевич Киреченков, Галина Костантиновна Вязникова. Именно в таком составе мы стали делать проект.
А почему именно индейцы?
Все очень просто. Мы решили, что если уж сами играли в детстве в индейцев, то это должно быть интересно и нашим детям.
А на какие средства вы воплощали свой проект в жизнь?
Поначалу искали спонсоров. Частично какие-то деньги нам давала городская станция юных туристов. Но это были очень скромные пожертвования. Крутились, как могли.
Был даже случай, по-моему, на четвертых «индейцах», когда последние два дня потока мне нечем было детей кормить. То есть тех денег, которые нам поступали через систему ГосСЮТур, и то, что нам давал экологический комитет (кстати, спасибо им большое), все-таки не хватало. Причем зарплату тогда никто не получал. На голом энтузиазме работали. Все тратили на детей.
Так вот, в тот раз мне пришлось помотаться по спонсорам. И результат был, мягко говоря, не очень: 2 дня, в плане кухни, было «разнообразие»: утром ели макароны, а вечером «рожки».
К счастью, большинство детей испугать такой диетой было невозможно–туристическое детство оставляет отпечаток.
А когда возникли задумки развивать коммерческую составляющую проекта?
Мысли такие возникли, как только нам надоело зависеть от кого-то. Насколько я помню, примерно 5 лет мы существовали только на пожертвования спонсоров и гранты. Ни о какой коммерции тогда и не думали. На шестой год мы создали общественную организацию. Еще спустя два года стали постепенно переходить на самоокупаемость. И только через год мы абсолютно отказались от помощи спонсоров.
А можно сказать, что этот проект изначально был возможностью поиграть в индейцев в первую очередь для вас?
Конечно. Да мы и сейчас, спустя 20 лет, играем с удовольствием. Мужчина от ребенка отличается только стоимостью конструктора.
Когда возникла мысль расширить диапазон? Ведь одними «индейцами» не ограничились?
Буквально на следующий год у нас появились «Славяне». Через несколько лет «Средневековье» - проект на осенних каникулах. И пошло-поехало.
Сколько сейчас всего проектов?
В данное время активно работаем с 12 проектами. Только за лето 1700 детей прошло через нас. Есть палаточные лагеря, есть стационарные. К сожалению, доля первых с каждым годом уменьшается.
С чем это связано?
Во-первых, из-за пожароопасной обстановки, которая с каждым летом не становится лучше. Очень тяжело найти место, которое соответствовало бы всем требованиям.
Во-вторых, сами требования к палаточным лагерям ужесточились.
А в-третьих, меняются времена, меняются люди, меняются дети. Туристическая романтика перестает привлекать. И это грустно осознавать. Люди слишком привыкают к современному комфорту.
Кроме того, растет количество проектов, которые мы проводим не только летом. На осенних, весенних и зимних каникулах нам тоже есть чем детей занять. А в этом случае, ни о каких палатках речь уже, естественно, не идет.
Долгие годы ЦИТовский лагерь «Славяне» ассоциировался для многих с таким местом, как «Дивногорье». Что стало причиной переезда?
В этом потрясающем месте мы проводили лагеря целых 15 лет. В том году музей-заповедник «Дивногорье» подал заявку в ЮНЕСКО на присвоение статуса объекта мирового наследия. И в связи с этим произошло ужесточение требований к его охране.
Уход из Дивногорья для нас, конечно, был болезненным. Но я уверен, что и заповедник многое потерял. «Славяне» оживляли это место. Добавляли ему колорит определенный.
Кроме охраны, одной из главных задач любого заповедника является его популяризация. И даже если допустить, что ситуация с охраной изменилась к лучшему (что под вопросом), то в смысле популяризации, с нашим уходом, заповедник однозначно проиграл.
Но, в любом случае, спасибо огромное заповедникуза то, что у нас были эти 15 лет.
Как обстоят дела с конкуренцией?
Конкуренция есть и, слава Богу. Она должна быть. Если тебе не наступают на пятки, ты никогда не ускоришь шаг. У людей должен быть выбор. Методик в работе с детьми множество, и у каждой есть свои сильные и слабые стороны.
В нашем бизнесе конкуренция здоровая. Некоторые наши конкуренты, организующие и проводящие подобные проекты – выходцы из лагерей ЦИТа. Сами детьми бывали на «индейцах» и «славянах».
Как взаимоотношения с администрацией?
Все в порядке. У чиновников тоже есть дети. И они тоже любят наши лагеря. Палок в колеса нам никто не вставляет. Сложности иногда бывают, но все решается в рабочем порядке.
А как быть с правами на интеллектуальную собственность? Идей своих не жалко, когда заимствуют?
Вопрос сложный. К сожалению, законодательство в области защиты прав интеллектуальной собственности у нас очень несовершенное. Возникали неприятные ситуации, когда не очень порядочные люди практически «под копирку» наших проектов делали свои.
Юридически они ничего не нарушают, и никто от этого не застрахован.
Люди годами спорят, кто песню написал, чья мелодия, а в педагогике все сложнее. Назвались мы индейцы, а они, допустим, ковбои, и все – не придерешься.
Но я стараюсь не акцентировать все внимание на подобныхситуациях. Мне важнее отношение клиента и эмоции детей, чем все эти процессы. Больше расстроит, если вдруг из 100 детей трое вернутся недовольными, а не новость о том, что кто-то запустил похожий проект. Дети главное.
Есть такие люди, которые на протяжении всех 23 лет с ЦИТом? Кроме отцов-основателей…
Таких примеров масса. Многие наши, не побоюсь этого слова, воспитанники уже своих детей в наши лагеря возят. Для меня это показатель. Например, один из методистов ЦИТа, Алексей Негриенко, был на тех самых первых индейцах. А теперь его сын в наши лагеря ездит. У Владимира Валентиновича Фролова сын уже сам член педотряда ЦИТа.
В замечательной организации «Искра» есть поговорка: «Пока в «Искре» рождаются дети – «Искра» живет». В ЦИТе все точно так же.
Я считаю, что уникальность нашего опыта в том, что нам удалось создать сообщество детей, где царит атмосфера романтики, дружбы и нормальных человеческих ценностей. У нас нет агрессии, нет унижения.
Любой родитель, который доверяет нам своего ребенка, уверен, что его чаду не будет нанесена какая-либо психологическая или душевная травма. Ребенка ни в коем случае не будут унижать, бить. И главное, ему будет интересно.
Для родителей, на самом деле, большая проблема найти место, куда бы они спокойно могли отправить ребенка.
Из всех ваших проектов, какие самые любимые и почему?
А вы придите в многодетную семью и спросите, какой ребенок самый любимый. Догадываетесь, что вам ответят? Вот и у меня так же. Нет такого, чтобы я выбирал. В каждом из них есть частичка меня.
Безусловно, интереснее всего что-то новое. Но это не значит, что к старым проектам сразу теряется интерес. Они просто переходят в другой разряд.
Сейчас работаете на потоках со своим педотрядом?
Сейчас я, к сожалению, все больше дистанцируюсь от детей – взвалил на себя все управленческие функции, и по-другому никак. Все больше времени провожу за рулем автомобиля.
Всегда, когда бизнес растет, нужны люди, на которых можно опереться руководителю. И вмешиваться в их работу нужно по минимуму. Я даю дорогу молодым.
Единственный проект ЦИТа, где я могу быть с первого до последнего дня – это «Русский север». И там я душу отвожу – работаю с детьми.
Кроме этого, я провожу занятия в «Школе младших вождей», где обучаю ребят различным педагогическим методикам.
Можно сказать, что ваш бизнес – это хобби?
Однозначно. Я в этом плане счастливый человек. Думаю, мечта любого мужчины – заниматься любимым делом, которое приносит неплохой доход. Это как в свое время была шутка про физкультурников: «Вот им хорошо – ведут здоровый образ жизни, да еще и деньги за это получают». Я тот самый физкультурник и есть.
Как отдыхаете?
Для меня самый лучший отдых – это книга. Отношусь я, к сожалению, к вымирающей касте книгочеев.
Каюсь, иногда очень сильно устаю от людей. Не от кого-то конкретно, а просто от общества. В этом случае для меня нет ничего лучше, чем уйти в одиночный лыжный поход на север. Именно север заряжает меня энергией и дает силы. Там я отдыхаю и душой, и телом. Начинаю ценить такие мелочи, про которые в городской суете забываю. И вспоминаю, что на самом деле для счастья человеку нужно совсем немного – была бы кружка горячего чая и теплый спальник.
А когда вы поняли, что именно такой отдых вам больше всего по душе?
Достаточно поздно. После окончания школы я пошел в свой первый поход, и с тех пор «заболел» туризмом. А после службы в армии Владимир Блаженов затащил меня в детский туризм, и пошло-поехало.
О своих воспитанниках я тоже не забываю. Каждый сентябрь я организую поход, в который веду ребят из педотряда, пытаясь таким образом если уж не «заразить» их туризмом, то, по крайней мере, хоть познакомить с этой романтикой. Ведь на этом когда-то ЦИТ и основывался. Причем я не требую от ребят достижений на этом поприще. Мне важно, чтобы они прочувствовали красоту природы, побывали в этой атмосфере. Для любого человека это будет очень полезно.
Кем вы себя больше чувствуете: бизнесменом, педагогом или туристом?
Ну, это уж с какой ноги встану! А если честно, то я никогда не задумывался об этом. Личность человека должна быть многогранна. Ведь просто зарабатывать деньги – это скучно. Только ходить в походы – не каждый может себе позволить. На жизнь-то зарабатывать надо? Уверен на 100% только в том,что каждый человек, под началом которого работают люди, должен быть в какой-то степени педагогом.
В вашем понимании хороший бизнесмен – это кто?
Главное качество – это порядочность. Верность слову. Это основа, которая прошла через века. В старину русские купцы ударяли по рукам, и этого было достаточно. Нарушить купеческое слово было просто невозможно. Если это происходило, человек выбывал из касты.
Только честный бизнес имеет право на существование. И без разницы, какой у него масштаб. И торговец на рынке, и владелец крупного производства обязаны быть честными.
Представители современного бизнес-сообщества далеки от этого идеала, но положительные тенденции есть. В 90-х годах было все значительно хуже.
Кроме того, любой порядочный бизнесмен должен быть вне политики. Общечеловеческие ценности определяет не президент или правящая верхушка, а сам человек. Он должен сам создавать вокруг себя ответственное пространство. И если каждый бизнесмен будет к этому стремиться, то и общая картина будет благостная.
все фотоматериалы взяты из личного архива Казьмина Д.А.
Материал подготовлен для портала улучшения делового климата в Воронежском регионе ВЛАСТЬ-БИЗНЕС.РФ
