Наше знакомство с Хайфой началось с района Бат Галим, в переводе - дочь волн, русалка. Это аппендикс города на берегу моря, соединенный с остальными кварталами единственным автомобильным мостом. Можно сказать, место уединения, не слишком популярное у туристов Бат Галим (как и вся Хайфа) известен медицинскими центрами, в частности, специализирующихся на лечении различных форм рака, а также сердечных заболеваний. Здесь расположена больница Рамбам, Центр изучения онкологических заболеваний. Что привлекает приезжих из разных стран, но в данс-полах и водяных горках они особо не нуждаются.
Береговая линия застроена в основном двухэтажными домами в типичном средиземноморском стиле. Основа его проста как мир – параллелепипед, сложенный из местного песчаника и сланца. Восточная вычурность заключается в мелких декоративных элементах: круглых и стрельчатых окнах, арочных входах, сложной форме крыш, отделке. Время от времени попадаются потемневшие от времени развалины – останки арабских домов, покинутых жильцами 60 лет назад, после провозглашения государства Израиль и последовавших за этим войнами и столкновениями. Что интересно, эти руины до сих пор считаются собственностью беженцев и в качестве таковой неприкосновенны – сносить их и занимать землю нельзя.
Ближе к склону горы начинается многоэтажная застройка, правду сказать, довольно уродливая – местных аналог хрушевок, получивших распространение примерно в одно время с последними. Впрочем, квартиры в этих неказистых с виду домах примерно вдвое больше хрущевских и, разумеется, лишены изобретений вроде холодильника под окном. Но в целом район чрезвычайно похож на спальный район любого российского промышленного города. Впечатление смягчает обилие зелени, что неудивительного – она здесь растет сама, и широкие бульвары.
На одном из них мое внимание привлекло сооружение, которые местные называют ГАИ: небольшой лабиринт велодорожек со знаками дорожного движения. Дети на велосипедах под руководством полицейских учат ПДД. Да, здесь учиться водить надо с пеленок: улицы города, большая часть которого находится на косогорах разной крутизны, напоминают многомерный серпантин.
После захода солнца по набережной Бат Галим взад-вперед бегают будущие морские пехотинцы с примыкающей к порту военно-морской базы. Взвод крупных парней в шортах и футболках проносится как смерч, правда, не оставляя после себя никакого беспокойства: служивые ловко огибают гулящие пары, женщин с колясками, собачников с питомцами – чтобы через несколько минут прогреметь ботинками в обратном направлении. Понятно: днем, при сорока градусах и палящем солнце не очень-то и побегаешь. Но и днем из-за стены, окружающей базу, раздаются какие-то многоголосые воинственные крики – наверное, внутри упражняются в рукопашной или штыковом бое.
Кстати, ограждение вокруг военного объекта раскрашено веселыми разноцветными линиями, из-за которых даже спираль поверху не производит тягостного впечатления. Рассказывают, что еще недавно стена имела унылый серый цвет, но с некоторых пор израильская армия озаботилась своим имиджем и, так сказать, человеческим лицом. Перед воротами базы надпись на иврите: «Благословен входящий сюда». Попытался представить подобное над воротами российской военной части. Не получилось.
Один из кварталов Бат Галим называют «кошачьим районом», хотя так можно назвать весь город. Уличные кошки чувствуют себя здесь хозяевами жизни и, похоже, находятся в полной безопасности. Многие из них выглядят как призеры выставок – это потомки местной породы котов-рыболовов. Вы когда-нибудь видели, чтобы уличная кошка, лежащая посреди тротуара, фыркала на неосторожно приближающихся прохожих, де, «пшел прочь, холоп»? При этом кошки отлично уживаются с собаками. Кстати, уличных собак здесь немного. А домашние в большинстве не сильно превосходят кошек размерами. Богатый израильтянин скорее заведет себе пуделя. С мастиффами и бультерьерами гуляют «арсы» (на местом жаргоне это слово означает одновременно «гопника» и «чурку», малообразованного выходца из неразвитых стран), культивирующие свою брутальность. Хотя мне попадались объявления на русском: продам щенков ротвейлера. Впрочем, и баскервили здесь довольно вежливые.
Любому, боровшемуся с ордой конкурентов за каждый квадратный сантиметр свободного песка в Геленджике или Сочи дико видеть буквально километры великолепных пляжей, остающихся почти пустыми. А, надо сказать, Средиземное море превосходит Черное, как лицензионный диск пиратскую экранку, наскоро переведенную очередным Володарским. Оно ярче, лазурнее, плотнее, солонее. И само собой, гораздо теплее. За время моего пребывания температура воды не опустилась ниже 27 градусов. Однако местные жители предпочитают морской стихии бассейны. На пляже преобладают местные русские, для которых море с детства синоним роскоши, а также приезжие и арабы. Последние любят устраивать на газонах многолюдные пикники, в назначенное время собираясь на намаз. Кстати, повсюду на набережной и бульварах расставлены знаки, запревающие жарить шашлык на газонах – такой соблазн и вправду велик. А вместо аттракционов на набережных расставлены спортивные тренажеры. Еще один штрих местной пляжной жизни – лягушатники, мелкие бассейны для детей, соединенные с морем.
Своего рода легенда набережной Хайфы – ресторан «Максим». В отличие от парижского тезки, здешний Максим – довольно убогое заведение, похожее на распивочную-стекляшку с вездесущими логотипами Кока-колы. Известен он в первую очередь как место сосредоточение пляжных путан. Говорят, пару лет назад возле него перестреляли друг друга русские и арабские сутенеры, не поделившие места для ночных бабочек. Кстати, ни проституция, ни порнография в Израиле не запрещены Мы даже видели уличный автомат, торгующий клубничными дивиди.
В зоне официальных городских пляжей доминирует громада отеля Меридьен. Пару десятилетий назад его построил местный гостиничный магнат, но, как говорят, довольно быстро прогорел. Один из двух гигантских корпусов отеля был переделан в жилой комплекс, который стал популярен у локальных знаменитостей вроде членов национальной футбольной сборной, но и в таком качестве он, как говорят, заполнен не более чем наполовину. Уменьшившаяся в размерах примерно втрое гостиница отчаянно пытается привлекать клиентов, например, приглашая к себе участников международного хайфского кинофестиваля. Это не Канны, но среди приглашенных бывают и крупные светила мирового шоу-бизнеса. Хотя и разной пробы. По местной легенде, однажды в ресторан гостиницы зашел некий киноактер, увидев которого местные официантки (в большинстве – русские) едва не затоптали друг друга в стремлении получить автограф гостя. В ажиотаже едва не уронив со стула сидевшего у прохода невзрачного англичанина. Одна из официанток, не поддавшаяся всеобщему помешательству, придержала британца за локоток, поправила перед ним скатерть, извинилась и спросила:
- Скажите, вы – Питер Гринуэй?
- Да, так меня зовут, - отозвался скромник, - девушка, а кто эта звезда, которую так бурно приветствуют? Я что-то не узнаю…
- Этот? Дмитрий Харатьян.
В день нашего приезда в местных новостях сообщили, что в Хайфе в эти дни проходит «чемпионат мира и Израиля» по одному из видов парусного спорта. Действительно, последующие дни в средиземной лазури время о времени десятки белых узких парусов то водили хороводы, то бродили гуськом вдоль побережья, напоминая о ричард-баховских чайках, отрабатывающих полеты на сверхмалых скоростях. Незаметно было, что яхтсмены в чем-либо соревнуются, но, возможно, это такая балетная дисциплина, где оцениваются точность исполнения фигур и общее изящество движений.
Текст Леонида Диденко
